Сомнительное решение региональных властей увековечить память сатирика, якобы "много сделавшего для Отечества", не понравилось не только ростовчанам, но и всей стране, которую он "мечтал сравнять с землей"

14 февраля исполнился 81 год освобождения Ростова-на-Дону от гитлеровской оккупации. По странному совпадению накануне этой даты на одной из центральных улиц города появился памятник сатирику Михаилу Жванецкому. Хотя скульптура была изготовлена и установлена на внебюджетные средства (инициатором проекта выступил частный инвестор), мероприятие было признано настолько важным, что его лично посетил губернатор региона Василий Голубев (при этом, как пишут местные СМИ, возложение цветов к мемориалу воинам-освободителям на следующий день он пропустил), который заявил, что "Михаил Михайлович много сделал для Отечества, потому что он его любил". Горожане с этим не согласились и "подарок" в виде бронзового Жванецкого не оценили – одна из присутствовавших на церемонии открытия женщин поинтересовалась у Голубева, не смущает ли его, что покойный сатирик был "русофобом, который мечтал сравнять Россию с землей", а когда высокое начальство удалилось, голову памятника обмотали тряпкой. И для подобных оценок есть основания – назвать Жванецкого патриотом России как-то язык не поворачивается…  

Как известно, сатирик, чей пик популярности пришелся на 1980-е, когда буквально все цитировали к месту и не к месту его монологи из телепередачи "Вокруг смеха", умер в ноябре 2020-го. Но если бы он дожил до СВО, почему-то кажется, что он скорее оказался бы в рядах многочисленных коллег по цеху, покинувших страну в знак протеста против "варварской агрессии".

И когда губернатор Голубев говорит, что Жванецкий много сделал для Отечества, ибо его любил, стоит, пожалуй, уточнить, что имеется в виду. Если считать Отечеством стелющуюся и заискивающую перед Западом ельцинскую Россию 1990-х, то, пожалуй, да. Сделал он для ее появления немало, клеймя в годы "перестройки" с телеэкранов советскую действительность и подталкивая тем самым развал Союза.

В 1993-м Жванецкий участвовал в агиткампании "да-да-нет-да", был среди тех, кто приветствовал расстрел Белого дома из танковых орудий, в 1996-м помогал "первому всенародно избранному" получить мандат на второй срок, и даже по прошествии многих лет сохранял пиетет к фигуре экс-президента, идя в разрез с мнением подавляющего большинства граждан страны.

Из выступления Михаила Жванецкого в 2015 году:

"Борис Николаевич Ельцин – первый и последний руководитель государства, кто для свободы в России пожертвовал собой. Он в этой стране был президентом, который терпел, а не наслаждался…"

Это оценка типичного либерала, для которого 1990-е были не "лихими", как для 99% населения, а "святыми" – эпохой подлинной свободы и демократии, от которой "эта страна" по дурости отказалась. И то, что "патриот" именно той России, Жванецкий не раз доказывал, требуя во время Первой Чеченской вывести войска и начать переговоры с ичкерийскими террористами, заступаясь за кинувших государство барыг из ЮКОСа и кощунниц из Pussy Riot.

В 2015-м украинский минкульт составил "белый список" российских деятелей культуры, коим разрешен въезд в Незалежную. Как тогдашний глава ведомства Вячеслав Кириленко, включение в него "является знаком благодарности и уважения тем публичным людям, которые не побоялись поддержать Украину". Наряду с ныне носящими иноагентское звание Шендеровичем, Макаревичем, Акуниным-Чхартишвили и иными, нашлось в нем место и одесситу Жванецкому, заметившему по поводу трагедии в Доме профсоюзов "принять чью-либо сторону невозможно".

В сети сейчас можно встретить множество цитат из Жванецкого, показывающих, что страну и ее народ он, мягко говоря, не любил, и та, о которой напомнила губернатору Голубеву смелая ростовчанка Надежда Кофейникова ("Моя мечта – разровнять место, где была Россия, и построить что-то новое"), хоть и показательная, но далеко не единственная.

И, пожалуй, трудно не согласиться с оценкой Захара Прилепина:

"Покойный [Жванецкий – прим. Нарполита] не был большим патриотом России и никогда не войдёт в пантеон русской литературной классики. Слушать его было иногда даже любопытно, но читать – невозможно, и второго дна там нет".     

От себя добавим, что и слушать его было интересно лет 40-45 назад, а потом – это уже было для избранных, "светлоликих" и "рукопожатных", ныне ставших в большинстве "пацифистами-мнестыдниками".   

Наверное, проспонсировавший создание памятника глава группы компаний "ААА Моторс" и освятившие своим присутствием его открытие помощник президента Игорь Левитин и губернатор Тихого Дона являются поклонниками Жванецкого. Однако, как выяснилось, ни ростовчане, пришедшие в недоумение от памятника человеку, не имеющему особого отношения к их городу, ни широкая общественность такого отношения не разделяют.

Так зачем это надо было делать, да еще в преддверии президентских выборов? Неужели, нельзя было сначала узнать, как народ отреагирует на неоднозначную инициативу, а лишь затем ее воплощать? Или опыт с мемориальной доской "всей душей любившему Россию" Маннергейму в Санкт-Петербурге показался недостаточным? А ведь это задолго до СВО было.

Конечно, русские люди – не бандеровцы, с памятниками не воюют, но замотанная тряпкой голова бронзового Жванецкого красноречиво говорит о том, что люди думают о нем и его "творчестве".